Таис

Первый монах

Вот хлеб.

Второй монах

И соль.

Третий монах

И иссоп.

Четвёртый монах

Вот мёд.

Пятый монах

А вот вода.

Палемон

(поднимаясь; елейно)
Каждое утро небо изливает свою милость на мой сад подобно росе.
Восхвалим Господа за блага, которые он нам даёт,
и помолимся ему, чтоб он хранил нас и одарял своим успокоением!

Монахи

(почти шёпотом)
Пусть чёрные демоны адской пропасти
отойдут от нашей тропы!

(Продолжают свою трапезу.)

Первый монах

И Афанаила, нашего брата,
достигает, Господь, сила твоей руки.

Первая группа монахов

(печально)
Афанаил!

Вторая группа монахов

(печально)
Он слишком долго отсутствовал.

Третья группа монахов

(с интересом)
Когда ж он вернётся?
Когда?

Палемон

(таинственно)
Час его возвращения близок...
Прошлой ночью я видел его во сне,
спешащего вернуться к нам.

Монахи

(с жаром)
Афанаил — один из Божьих избранников.

(набожно)
Он является во снах!

(Появляется Афанаил; он медленно выходит вперёд, как будто истощённый усталостью и печалью.)

Вот он! Вот он!

Афанаил

Мир да пребудет с вами!

Палемон и монахи

Брат, привет!

(В нетерпении окружают Афанаила.)

Усталость подавляет тебя!
Твоё чело покрыто пылью!
Отдохни!..
Займи своё обычное место!..
Ешь... пей...

(Афанаил садится на своё место, мягко отталкивая предлагаемую ему еду.)

Афанаил

Нет, моё сердце переполнено горечью...
Я вернулся в печали и стыде.
Этот город сдался пред грехом!
Женщина, Таис, заполонила его позором,
и через неё ад правит его жителями.

Монахи

(безмятежно)
Кто такая Таис?

Афанаил

Постыдная жрица культа Венеры...

(скромно и мягко, как будто вспоминая отдалённое прошлое)
Увы, когда я был ещё ребёнком, до того,
как милосердие стало говорить с моим сердцем,
я уже знал её, я уже знал её!

(угрюмо и беспокойно)
Однажды, признаюсь в том к своему стыду,
перед её мерзким порогом я задержался...
Но Бог спас меня от этой куртизанки,
и я нашёл успокоение в этой пустыне,
проклиная грех, который я мог свершить!
Ах, моя душа смущена!
Позор Таис и все её дьявольские деяния
переполняют меня беспокойным горьким чувством:
и мне бы хотелось отвоевать её душу для Бога, да,
и мне бы хотелось отвоевать её душу для Бога, для Бога, для Бога.

Палемон

Никогда не стоит, мой сын, якшаться с миром;
лучше сопротивляться искушению, —
так говорит нам вечная мудрость.

(Постепенно наступает ночь.)

Ночь настаёт:
помолимся
и пойдём спать!

Монахи

Молите о том,
чтобы чёрные демоны адской бездны
отвратились от нашей тропы.
Господь, благослови наш хлеб и воду,
благослови плоды наших садов,
одари нас сном без сновидений
и невозмутимым покоем.

(В таинственном благоговении, со склонёнными головами и сложенными руками, расходятся каждый в свою собственную хижину. Палемон тоже удаляется. Афанаил, оставшись один, ложится перед своей хижиной, поместив голову на деревянную скамейку и сложив руки.)

Афанаил

О, Господь, я отдаю свою душу в твои руки.

(Засыпает. Ночь становится очень тёмной. Через несколько мгновений покоя и блаженства в окружающих тенях зарождается свет; сквозь туман открывается внутренний вид театра в Александрии, его ярусы заполнены огромной толпой. На переднем плане сцена, на которой Таис, полуодетая, хотя её лицо и закрыто покрывалом, мимически изображает любовные приключения Афродиты. Из театра очень отдалённо доносится звук громких и восторженных одобрений, по которым вполне возможно распознать, что толпа выкрикивает имя Таис. Одобрения становятся громче, а танец Таис грубее, до тех пор пока видение внезапно не исчезает. Дневной свет резко обрывается. Наступает рассвет. Афанаил, постепенно пробуждаясь, поднимается, переполненный ужасом и гневом.)

Позор! Ужас!
Вечная тьма!
Господь, Господь, помоги мне!

(Падает на землю.)

Ты, который внушаешь сострадание нашим душам,
милосердный Бог, да будет тебе хвала!
Я внял уроку тьмы, я встану и пойду!

(Быстро встаёт.)

Ведь я хочу освободить эту женщину от оков плоти!
Ведь я зрю в небесах печальных ангелов, склонившихся над ней!
Разве она не дыхание твоих уст, Господь, о, Господь?
Ах, чем более она виновна, тем больше должен я жалеть её!
Но я спасу её, Господь!
Дай её мне, дай её мне,
и я верну её к тебе для вечной жизни!

(Палемон и монахи выходят из своих хижин и окружают Афанаила.)

Братья, братья, поднимитесь вы все и подойдите ко мне, подойдите!
Моя миссия открылась мне!
В проклятый город должен я вернуться.
Господу больше не угодно, чтобы Таис
продолжала погрязать в яме зла!
И меня он избрал вернуть её ему!

(Склоняется перед Палемоном.)

Палемон

Мой сын, никогда не стоит якшаться с миром;
в этом вечная мудрость.

(Монахи, окружившие Афанаила, сопровождают его до дороги и, встав на колени, смотрят ему вслед, в то время как он скрывается в бескрайности Фиваидской пустыни.)

Афанаил

(за сценой)
Дух Света и Милосердия,
упрочь моё сердце к борьбе...

Монахи

Упрочь его сердце к борьбе...

Афанаил

(за сценой)
...и усиль меня настолько, как самого архангела...

Монахи

...и усиль его настолько, как самого архангела...

Афанаил

(за сценой)
...против ухищрений бесовских.

Монахи

Упрочь его сердце...

Афанаил

(за сценой)
Упрочь моё сердце...

Монахи

Упрочь его сердце...

Афанаил

(за сценой)
...к борьбе...

Монахи

...против ухищрений бесовских.

Слуга

Уходи, нищий, и ищи себе средств на жизнь где-нибудь не здесь!
Мой хозяин не жалует дворняжек, подобных тебе!

Афанаил

Мой сын, пожалуйста, сделай так, как я попрошу тебя.
Я — друг твоего хозяина и желаю поговорить с ним прямо сейчас.

Слуга

Прочь отсюда, нищий!

(Поднимает свою палку.)

Афанаил

(твёрдо и спокойно)
Бей, если желаешь, но прежде пусть твой хозяин узнает о том.
Иди.

(Под взглядом Афанаила Слуга отступает, склоняется и исчезает внутри дома. Оставшись один, Афанаил смотрит несколько мгновений в изумлении на город с террасы.)

Вот, значит, он и есть — устрашающий город!
Александрия, Александрия, где я был рождён в грехе;
этот светлый воздух, через который я вдыхал
отвратительный аромат похоти!
Вот и сладострастное море,
где я слушал пение золотоглазых сирен!
Да, вот она — колыбель моей плоти, Александрия!
Моя родина, моя колыбель, моя родина!..
От твоей любви я отвратил своё сердце!..
За твоё богатство я ненавижу тебя!
За знание тебя и твою красоту
я ненавижу тебя, я ненавижу тебя!
И вот моё проклятие тебе
как храму, заселённому духами нечистыми!
Придите, вы, ангелы небес,
вы, дыхания Бога, придите, придите
и взмахом своих крыльев соделайте благоуханным
этот испорченный воздух, окружающий меня!
Придите, вы, дуновения Божии,
вы, ангелы небес, придите!

(Слышатся голоса и смех. Появляется Никий, его руки покоятся на плечах Кробилы и Мирталы, двух прекрасных смеющихся рабынь, идущих впереди него. Увидев Афанаила, он резко останавливается, бросает рабынь и бежит к нему с открытыми объятьями.)

Кробила и Миртала

Ах! Ах! Ах! Ах!
Ах! Ах! Ах! Ах!
Ах! Ах! Ах! Ах!
Ах! Ах! Ах! Ах! Ах! Ах!

Никий

(к Афанаилу)
Афанаил, это ты!
Мой друг, мой однокашник, мой брат!
О, узнаю тебя.
Хотя, сказать по правде,
ты скорей похож на зверя,
чем на человека!
Поцелуй меня и добро пожаловать.
Ты пришёл из пустыни?
И возвращаешься к нам?

Афанаил

О, Никий, я вернулся,
но только на один день,
не больше даже, чем на час!

Никий

Скажи мне, чего ты хочешь!

Афанаил

Никий, ты знаешь ту комедиантку,
Таис, что куртизанка?

Никий

(смеясь)
Конечно, её я знаю!
Даже более того,
она моя ещё на один день!
Из-за неё я продал и свои виноградники,
и свою последнюю землю,
и свою последнюю мельницу;
вдобавок я написал ещё три книги элегий.
Но всё это не имеет совершенно никакого значения!
Если б мне вдруг вздумалось пытаться её удержать,
то я бы просто стал напрасно тратить время;
её любовь легка и скоротечна, подобная мечте!
Чего ты хочешь от неё?

Афанаил

Я хочу обратить её к Богу.

Никий

(смеясь)
Ах! Ах! Ах! Ах! Мой бедный друг!
Остерегись, как бы тебе не оскорбить Венеру,
жрицей которой является она.

Афанаил

Я хочу обратить её к Богу.
Я вырву Таис из грязной беспорядочности,
и я верну её Иисусу, преобразив её в его невесту.
Чтобы уйти в монастырь,
Таис последует за мной сегодня же.

Никий

Остерегись, как бы тебе не оскорбить Венеру,
могущественнейшую богиню!
Она отомстит за себя!

Афанаил

Бог защитит меня.
Так где смогу найти я эту женщину?

Никий

Здесь!
В последний раз она придёт
и перекусит здесь со мной
вместе с весёлейшей компанией!
Она сегодня выступает;
когда завершит своё дело в театре,
тогда она придёт.

Афанаил

Молю, мой друг, одолжи мне какое-нибудь из восточных одеяний,
чтобы я мог достойно присутствовать на том празднестве,
которое устроишь ты в её честь.

Никий

(к Кробиле и Миртале)
Кробила и Миртала, мои дорогие,
поторопитесь и приукрасьте моего дорогого Афанаила.

(Пока Афанаил и Никий, сидя, дружелюбно беседуют, Миртала хлопает в ладоши. Появляется Слуга, и она отдаёт ему свои приказы. Он исчезает и быстро возвращается с несколькими рабами, несущими сундук, из которого Кробила и Миртала вынимают всё необходимое для туалета Афанаила, а также металлическое зеркало, в котором они, смеясь, показывают ему его лицо. Затем, как только он, всё также сидя, возобновляет свою беседу с Никием, они начинаю возливать ароматы на его голову и расчёсывают его волосы и бороду. Никий наблюдает за ними с улыбкой.)

Кробила и Миртала

Ах! Ах! Ах! Ах! Ах! Ах! Ах! Ах! Ах! ...

Никий

(к Афанаилу)
Так я увижу, что ты всё так же великолепен, как и прежде?

Афанаил

Да, я заимствую вооружение у ада, чтобы против него же сражаться.

Никий

О, гордый философ, человеческая душа хрупка.

Афанаил

Я не боюсь спеси, ведь сами небеса ведут меня.

Кробила

(к Миртале)
Он молод!

Миртала

(к Кробиле)
Он красив!
Ах! Ах! Ах! Ах! Ах! Ах!
Его борода вполне жестковата!

Кробила

Его глаза полны огня!

Миртала

Эта головная повязка ему к лицу!

Кробила и Миртала

(к Афанаилу)
Дорогой сатрап, вот твои браслеты!

Миртала

Твои кольца!

Кробила

Дай нам твои руки!

Миртала

Свои пальцы!

Кробила и Миртала

(каждая про себя)
Он молод, он красив!
Его глаза полны огня!
Он молод, он красив!

Миртала

(к Афанаилу)
Теперь черёд одежды!

Кробила

Сними эту власяницу!

Афанаил

(вскакивая, как будто спасаясь от Кробилы и Мирталы)
Ах, женщины, этого никогда!

Кробила и Миртала

И всё же будет так!
И всё же будет так!

(Надевают через голову Афанаила поверх туники расшитую одежду.)

Спрячь свою строгость под этой струящейся одеждой!
Ах! Ах! Ах!

Никий

(к Афанаилу)
Не сердись на эти насмешки, не опускай пред ними своих глаз!
Напротив, любуйся ими!
Не сердись на эти насмешки, не опускай пред ними своих глаз!
Напротив, любуйся ими!

Афанаил

(про себя)
Дух света!
Усиль моё сердце на борьбу против дьявольских желаний!

Кробила и Миртала

(каждая про себя)
Он красив словно юный бог!
Если б сама Дафна вдруг встретилась с ним,
то даже её пугливая божественность стала бы более человечной.
Это знаю я точно.

(Продолжают туалет Афанаила.)

Миртала

(к Афанаилу)
Давай оденем эти золотые сандалии на твои ноги!

Кробила

Давай умастим этими ароматами твои щёки!

Никий

(к Афанаилу)
Не сердись на эти насмешки, не опускай пред ними своих глаз!
Напротив, любуйся ими!

Афанаил

(про себя)
Дух света!
Усиль моё сердце на борьбу против дьявольских желаний!

Кробила и Миртала

(каждая про себя)
Он красив словно юный бог!
Если б сама Дафна вдруг встретилась с ним,
то даже её пугливая божественность стала бы более человечной.
Это знаю я точно.
Ах! Ах! Ах! Ах! Ах! Ах!

(Продолжают туалет Афанаила. В отдалении слышатся приветствия, становящиеся всё громче и громче, из-за чего Никий идёт на террасу и всматривается в город, после чего возвращается и с улыбкой подходит к Афанаилу.)

Никий

Остерегись!
Вот твой ужасный враг!

(Группы актёров и актрис вместе с философами, друзьями Никия, появляются на террасе. За ними идёт Таис.)

Актёры, актрисы и философы

(окружая Таис и склоняясь перед ней)
Таис, сестра Харит!
Роза Александрии!
Прекрасная и молчаливая!
Таис, объект столь многих желаний!
Таис! Таис! Таис!

(Никий приветствует своих гостей и указывает на пиршественный зал за занавесом, который поднимают рабы.)

Никий

Дорогая Таис!
Гермодор! Аристобул! Калликрат! Дорион!
Гости мои! Мои друзья!
Да буду боги вместе с вами!

(Афанаил, Кробила, Миртала, актёры, актрисы и философы входят в зал, и занавес вновь опускается. Никий мягко задерживает Таис в тот момент, когда она готова войти в зал вместе со всеми. Он резко садится; Таис остаётся стоять рядом с ним и отвечает на печальный влюблённый взгляд Никия горькой ироничной улыбкой.)

Таис

Вот Таис, бренный идол, пришла посидеть
в последний раз за вашим столом, убранным цветами.
Завтра для тебя я уже стану ничем, лишь только именем!

Никий

Мы любили друг друга одну полную неделю!

Таис

Мы любили друг друга одну полную неделю!

Никий

Она являла тогда исключительное постоянство,
и я не жалею до сих пор;
ты вольна уйти куда угодно из моих объятий.

Таис

Вольна уйти куда угодно из твоих объятий.
Но в этот вечер будем веселиться.
Пусть блаженные часы пройдут в цветении,
и давай не будем просить у этой ночи ничего иного,
лишь только краткого упоения и божественного забвения.

Никий и Таис

Завтра, завтра, завтра
для тебя я уже стану ничем, лишь только именем!

Таис

Завтра для тебя я уже стану ничем, лишь только именем!

(Из зала, занятые серьёзной дискуссией, выходят несколько философов, среди которых Афанаил, и медленно движутся на террасу, где и останавливаются. Афанаил отделяется от группы и, стоя неподвижно, сурово взирает на Таис, которая говорит с Никием.)

Кто этот странник,
чей неприятный глаз так сверлит меня?
Я никогда не видела его прежде на наших пирах...
Откуда он пришёл? Кто он?

Никий

(небрежно)
Философ простодушный!
Отшельник из пустыни!

(иронично)
Остерегайся!
Он здесь по твою душу.

Таис

Что он несёт?
Любовь?

Никий

Нет человеческих недостатков,
которые смогли бы смягчить его сердце.
Он хочет заставить тебя уверовать в свою святую доктрину.

Таис

Чему он учит?

Афанаил

(выходя вперёд)
Презрению к плоти,
любви к боли,
суровой епитимье!

Таис

Уходи! Иди своей дорогой!
Я не верю ни во что, кроме любви,
и никакая другая сила
не сможет править надо мной!

Афанаил

Ах, не произноси богохульств!
Нет, не произноси богохульств!

(Философы немедленно оставляют свои дебаты и спускаются к Таис; рабы, спеша рассказать другим гостям о том, что происходит, торопливо покидают пиршественный зал и постепенно присоединяются к Таис и Никию в полном изумлении и любопытстве.)

Таис

Отчего ты столь суров,
и почему ты противоречишь огню,
который горит в твоих глазах?
Что за жалкая глупость
заставляет тебя избегать своей судьбы?
Ты, рождённый для любви, как же ты ошибся!
Ты, рождённый познать всё, что тебя так ослепляет?
Ты даже не отведал чаши жизни!
Ты даже не познал мудрости любви!
Садись рядом с нами, увенчай себя розами,
нет другой истины кроме любви,
тянись же руками только к любви!

Никий, Таис, актёры, актрисы и философы

Садись рядом с нами, увенчай себя розами,
нет другой истины кроме любви,
тянись же руками только к любви!

Афанаил

(пылко)
Нет! Нет! Я ненавижу ваши фальшивые экстазы!
Нет, внутри себя я сохраню покой.

(к Таис)
Но я ещё приду, грешница,
я приду в твой дворец, чтоб принести тебе спасение,
и я одержу победу над адом, справив триумф над тобой.

Никий, Таис, актёры, актрисы и философы

Увенчай себя розами,
нет другой истины кроме любви,
тянись же руками только к любви!

Афанаил

(к Таис)
Я приду в твой дворец, чтоб принести тебе спасение.

Никий, Таис, актёры, актрисы и философы

Увенчай себя розами!
нет другой истины кроме любви,
тянись же руками только к любви!

Никий, актёры, актрисы и философы

Так мы призываем тебя прийти,
тебя, того самого, который отрицает Венеру!

Таис

Так я призываю тебя прийти,
тебя, того самого, который отрицает Венеру!

(Несколько рабынь намереваются снять с Таис одежды. Афанаил убегает в ужасе.)

Таис

Ах! Я одна, одна наконец-то.
Все эти люди — ничто,
одно лишь безразличие и жестокость.
Женщины озлоблены, и часы утомительны.
Моя душа пуста.
Где найти мне покой?
Как достигнуть мне счастья?

(Берёт зеркало.)

О, моё верное зеркало, успокой меня.
Скажи мне, что я прекрасна, и что прекрасной
я буду всегда, я буду всегда.
Что ничто не иссушит розу моих губ,
что ничто не обесцветит чистое золото моих волос.
Скажи мне! Скажи мне!
Скажи мне, что я прекрасна, и что прекрасной
я буду всегда, я буду всегда.
Ах! Я прекрасной буду всегда!

(Как бы слышит голос, который взывает к ней из теней.)

Ах, молчи, безжалостный голос.
Тот самый голос, мне говорящий:
«Таис, ты состаришься!
Таис, ты состаришься!»
И вот, однажды, Таис,
больше уже не будет Таис!
Нет! Нет! Я этому не верю!
Венера, скажи мне, что я прекрасна!
Венера, скажи мне, что моя красота бессмертна!
Венера, невидимая, но присутствующая!
Венера, заклинание тьмы,
Венера, поговори со мной, поговори со мной!
Скажи мне, что я прекрасна, и что прекрасной
я буду всегда, я буду всегда.
Что ничто не иссушит розу моих губ,
что ничто не обесцветит чистое золото моих волос.
Скажи мне! Скажи мне!
Скажи мне, что я прекрасна, и что прекрасной
я буду всегда, я буду всегда.
Ах! Я прекрасной буду всегда!

(Замечает Афанаила, который бесшумно входит, остановившись на пороге.)

Странник, так ты пришёл, как ты и говорил!..

Афанаил

(шепча молитву)
Господь, Господь, пусть её лучистое лицо будет сокрыто от меня!
Не позволяй силе её красоты одержать триумф над моей волей!

Таис

(с улыбкой)
Что ж, теперь ты можешь говорить!

Афанаил

Я слышал, что ты несравнима ни с какими другими женщинами!
И вот почему я хотел узнать тебя,
и вот почему, увидев тебя, я понял,
как это было бы прекрасно мне покорить тебя!

Таис

Твоя молитва возвышенна, но твоя гордость ещё выше.
Дерзкий, позаботься о том, как бы тебе самому не влюбиться в меня!

Афанаил

Ах, я люблю тебя, Таис, и мне нравится говорить тебе это,
но я не люблю тебя так, как думается тебе!
Я люблю тебя в духе, я истинно люблю тебя.
Я обещаю тебе лучшее, чем отцветшие удовольствия
и краткие ночные мечты, — блаженство,
которое я приношу тебе сегодня, не завершится никогда!
Я люблю тебя! Я люблю тебя!

Таис

(иронично)
Ах! Тогда яви мне эту чудесную любовь!
У истинной любви один лишь только язык: поцелуи.

Афанаил

Таис, не насмехайся!
Любовь, в которой тебя я наставляю, — то любовь неведомая!

Таис

Мой друг, ты уже опоздал;
любые наслаждения любви известны мне.

Афанаил

Любовь, которая ведома тебе, не несёт ничего иного кроме стыда.
Любовь, которую я несу тебе, — единственно славная любовь.

Таис

Я думаю, ты слишком ретив, коль оскорбляешь свою хозяйку.

Афанаил

Оскорблять тебя!..
Мне угодно одержать над тобой победу только во имя Истины!
Ах, если б кто вдохновил меня пламенными речами,
чтобы моё дыхание, о, куртизанка,
смогло расплавить твоё сердце словно воск!
Если б нашёлся тот, кто вверил бы тебя мне
и преобразил мои слова в Иордан, чьи струящиеся волны
подготовили бы твою душу к жизни вечной!

Таис

(смущённо)
Для жизни вечной!..

Афанаил

Для жизни вечной!..

Таис

Ну что ж, тогда дай мне познать
всю ту любовь таинственную.
Тебе я повинуюсь... я твоя!

(Золотой лопаточкой берёт несколько крупинок ладана из чаши и бросает их в курильницу.)

Афанаил

(про себя)
Жуткое смятение охватило мои думы!
Господь, Господь, пусть её лучистое лицо
будет сокрыто от меня!

(Тонкое облако дыма окутывает Таис и богиню Венеру.)

Таис

Венера, невидимая, но присутствующая!
Венера, заклинание тьмы!

Афанаил

(про себя)
Смилуйся, Господи.
Не позволь силе её красоты
одержать триумф над моей волей.

Таис

Венера, блеск неба и сияние снега!
Венера, снизойди и правь!
Роскошь! Похоть! Сладость!

Афанаил

(про себя)
Господи, смилуйся.

(Срывает с себя одежду, под которой до сих пор носит власяницу, и приближается к Таис.)

Я — Афанаил, монах из Антинои!
Я пришёл из святой пустыни,
и я проклинаю плоть,
и я проклинаю смерть, владеющую тобой!
И вот я пред тобой, женщина, словно я перед могилой;
и я говорю тебе: Таис, восстань, восстань!

(Таис, побледнев от ужаса, падает к ногам Афанаила.)

Таис

Ах, смилуйся, не соверши мне вреда.
Скажи мне, что ты хочешь от меня?
Нет! Ах, во имя милосердия, молчи.
Во имя милосердия, молчи.
Я не выбирала себе ни судьбу, ни нрав,
и это не моя вина, что я прекрасна.
Смилуйся, не принуждай меня умереть!
Ах, я слишком боюсь смерти!
Не принуждай меня умереть, смилуйся!
Не соверши мне вреда.
Смилуйся, смилуйся!
Нет, не принуждай меня умереть.

Афанаил

(страстно)
Нет, я сказал тебе, ты будешь жить жизнью вечной;
стань навечно возлюбленной и невестой Христовой,
врагом которого ты была.

Таис

(про себя; пылко и радостно)
Моя сожжённая душа ощущает обновление!
Я дрожу, и вот я очарована!..
Ах! Что это за сила, которой он владеет?

Афанаил

Нет, я сказал тебе, ты будешь жить жизнью вечной;
стань навечно возлюбленной и невестой Христовой,
врагом которого ты была.

Никий

(за сценой)
О, Таис, идол бренный,
хочу отведать я в последний раз...

Таис

(прислушиваясь с чувством отвращения)
Никий!
Опять!

Никий

(за сценой)
Хочу любви испить с твоих сладких губ.

Таис

(про себя)
Моя душа больше уже не принадлежит мне!

(к Афанаилу)
Люби меня!..

(резко, с презрением)
Этот же никогда никого не любил...
Он любит только любовь!...

Никий

(за сценой)
Завтра для тебя я стану ничем, лишь только именем.
Ничем, лишь только именем.

Афанаил

(к Таис)
Ты слышишь его?

Таис

Что ж, иди!
Скажи ему, что я ненавижу всех тех, кто богат и счастлив!
Что он должен забыть меня! Слышишь?
Скажи ему, что я ненавижу его!

Афанаил

Пока не рассветёт, я буду ждать тебя у твоего порога!

Таис

Нет!
Я останусь Таис, Таис, куртизанкой.
Нет ничего, во что бы я верила,
нет ничего, чего бы я хотела!
Ни его, ни тебя, ни твоего Бога!

(Разражается истерическим смехом, преобразующимся в рыдания, и зарывается лицом в подушки. Афанаил уходит, кинув на Таис последний взгляд, полный религиозной уверенности.)

Таис

Отец, Бог говорил со мной через твой голос!
Вот я!

Афанаил

(поднимаясь)
Таис, Бог ждал тебя!

Таис

(смиренно)
Твои слова запали в моё сердце как божественный бальзам.
Я молилась, я плакала; великий свет озарил мою душу.
Я увидела пустоту всех удовольствий
и вот пришла к тебе, как ты мне и приказал.

Афанаил

Приди, будь храброй, о, моя сестра.
Рассвет покоя наступает!

Таис

(смиренно)
Что должна я делать?

Афанаил

Недалеко отсюда на западе есть монастырь,
где женщины-избранницы живут, подобные ангелам,
в совершенном благочестии:
бедные настолько, чтобы Иисус полюбил их,
смиренные настолько, чтобы он заботился о них,
и целомудренные настолько, чтобы он сочетался с ними!
Вот куда я заберу тебя!
Их благочестивой матери, Альбине, я отдам тебя.

Таис

Альбина, кесарева дочь!

Афанаил

(наивно)
И чистейшая служанка Христова!

(таинственно)
Там я запру тебя внутри узкой кельи,
где будешь ты до самого того дня,
когда Иисус придёт освободить тебя.
Иди! Не сомневайся в том!
Он сам придёт!
И от полноты вся твоя душа затрепещет,
когда почувствуешь ты на своих глазах
прикосновение его несущих свет пальцев,
оттирающих твои слёзы!

Таис

(радостно)
Ах! Уведи меня туда, отец.

Афанаил

Да.
Но сперва должна ты уничтожить ту,
которая была Таис порочной:
свой дворец, своё богатство,
все знаки своего стыда!
Сожги всё!
Уничтожь всё!

Таис

(покорно)
Отец, да будет так.

(Направляется к дому, затем останавливается с улыбкой перед маленькой статуей Эроса.)

Я ничего не возьму из прошлого,
ничего, лишь только это...

(Берёт статую в руки и приносит её обратно к Афанаилу.)

Эта статуя из слоновой кости,
этот младенец, выкованный с древним
и изумительным мастерством, —
это Эрос, это любовь!

(нежно и просто)
Подумай о том, о, мой отец,
ведь мы не можем обходиться с ним грубо.
Любовь — редкая добродетель.
Я от него не грешила, но именно против него.
Ах! Я плачу не потому, что он был моим хозяином,
но потому, что я не понимала его воли!
Он запрещал то, чтобы женщина отдавалась
любому тому, кто не приходил от его имени:
и именно по этому закону должен он был бы почитаться.
Возьми его, и пусть он будет
помещён в каком-нибудь монастыре,
и те, кто увидят его, те обратятся к Богу,
ведь Любовь возвышает наши мысли, наши мысли к небесам.
Когда Никий любил меня, тогда он дал мне эту статую.

Афанаил

(в приступе гнева)
Никий! Никий!
Ах, прокляни ту самую ядовитую первооснову этого дара!
Пусть будет он уничтожен!

(Хватает статую, яростно кидает её на землю, где она разбивается, и отшвыривает её разбитые осколки.)

И пусть всё другое также будет предано огню, бездне!
Приди, Таис, пусть всё, что было тобой,
станет прахом и вечным забвением!

Таис

Пусть всё, чем я была, станет прахом и вечным забвением!
Приди!

Афанаил

Приди!
Пусть всё, что было тобой, станет прахом и вечным забвением!
Приди!

(Уходит с Таис. Никий, актёры, актрисы и слуги, среди которых Кробила и Миртала, в весёлой сумятице вываливаются из дома на заднем плане. Никий, идущий впереди, заметно взволнован и совершенно трезв.)

Никий

За мной, друзья!
Ночь ещё не завершилась.
Эге-гей!
Рискуя, я отыграл тридцатикратно сумму,
которую я дал за красоту Таис.
Поэтому давайте веселиться
вновь, вновь, вновь!

Актёры и актрисы

Вновь!
Эге-гей!

Никий

Призовите азиатских танцовщиц,
змеезаклинателей и музыкантов!
Давайте продолжим наши танцы,
игры и крики до самого рассвета!
Давайте факелы зажжём!

Кробила, Миртала, актёры и актрисы

Давайте факелы зажжём,
чтоб пристыдить само солнце.

Никий

Пусть толстые ковры разостланы будут здесь!
Подойди ко мне, Кробила, и ты, Миртала!

Никий, Кробила, Миртала, актёры и актрисы

Эге-гей! Эге-гей!

Никий

Ничто иное нереально, лишь только жизнь,
всё иное вовсе не мудрость, а лишь только глупость.

(Лениво разваливается среди подушек, разбросанных его слугами. Вокруг него рассаживаются Кробила, Миртала, актёры и актрисы. Начинаются танцы. Появляется Чародейка.)

Вот несравненная!

(к Кробиле и Миртале)
Возьми свою лиру, Кробила,
а ты возьми свою цитру, Миртала,
и пойте вместе гимн красоте.

(Кробила и Миртала поют, аккомпанируя себе на своих инструментах, в то время как Чародейка замедленно меняет позы и исполняет свои лёгкие па.)

Кробила и Миртала

Та, кто пришла, прекраснее царицы Савской!
Та, что танцует здесь на зеркалах!
А...
И из тени её покрывал
звук голоса её слышится сердитым,
схожий со стрелам огня.
А...
Её кожа словно бледный янтарь,
она приходит с воздушной грацией,
словно бесстрастный идол приходит она!
А...
Она ловит в ловушку, она ласкает,
её взгляды подобны цепям,
её прекрасные томные взгляды
превращают мужчин в узников.
А...
Не осознавая своей власти
она ловит в ловушку,
она ласкает, и чары её смертельны.

(Танцы.)

Актёры и актрисы

Эге-гей! Эге-гей!

(Из дома Таис с зажжённым факелом в руке быстро выходит Афанаил.)

Никий

(иронично)
Э! Да это он!..
Афанаил!

Актёры и актрисы

Афанаил!
Привет, мудрец среди мудрецов!
Так, значит, Таис одолела твои доводы?

(со смехом)
Ах, ах!
Посмотрите на его победоносный вид! Ах, ах!

(Афанаил гасит и отбрасывает свой факел.)

Афанаил

Ах, попридержите языки!
Таис — невеста Божья, она больше не ваша!
Адская Таис умерла навсегда...
Новой Таис она приходит!

(Появляется Таис, её волосы распущены по плечам, одета она в грубую тунику. За ней печально следуют её рабы, оглядываясь на дом, из которого начинают возникать тонкие клубы дыма. Вскоре, отблеск за отблеском, появляется огромный огонь. Толпа, услышав шум и хохот, стремительно заполняет площадь. Афанаил подходит к Таис.)

Приди, моя сестра, давай исчезнем из этого города навечно!

(Толпа преграждает путь Афанаилу и Таис.)

Народ

Ах, никогда! Нет, никогда!

(Актёры, актрисы и народ окружают Афанаила и Таис.)

Актёры, Актрисы и народ

Уведите её отсюда!
Что он говорит?

Народ

Ах, никогда! Нет, никогда!

Актёры, Актрисы и народ

Уведите её отсюда!
Что он говорит?

Таис

Он говорит правду.

Никий

Таис!
Ты нас покидаешь?
Разве это возможно?

(Берёт Таис за руку. Афанаил вырывает руку Таис у Никия.)

Афанаил

Нечестивый!
Если ты посмеешь прикоснуться к этой женщине, то ты умрёшь.
Она святая! Она принадлежит Богу!

(Притягивает Таис к себе и пытается уйти вместе с ней.)

Дайте дорогу!

Народ

Ах, ах, ах!

Афанаил

Дайте дорогу!

Народ

Нет! Чего хочет от неё этот человек?
Пусть он вернётся в пустыню!

(к Афанаилу)
Уйди прочь! Бабуин!

Никий

(к Таис)
Не уходи! Останься!

Мужчины

— Забрать Таис у нас!
— Зачем?
— Как будем мы жить без неё?
— Мои платья!
— Мои ожерелья!
— Мои лошади!
— Мои драгоценности!
— Кто заплатит нам за них?
— Для кого, как он думает, существуют законы?
— Он лишает нас Таис!

(Женщины указывают на горящий дворец.)

Женщины

Пламя! Огонь! Дворец горит!

Мужчины

— Она должна остаться!
— А его побить до бесчувствия!
— Скормить воронам!
— Вздёрнуть его!
— Бросить его в канаву!

(Один Мужчина кидает в Афанаила камень и бьёт его рукой в лоб.)

Мужчины

Получай, распутник, вот тебе!

(Афанаил и Таис стоят вплотную друг к другу и спокойно смотрят на угрожающую толпу.)

Афанаил и Таис

Ах! Так что ж, умрём, раз час настал!
Купим мгновенно вечное блаженство
и заплатим за него кровью своей.

(Огонь разгорается сильнее.)

Народ

(в ярости)
Смерть!

Никий

Постойте!
Во имя богов!
Сюда! Это вас усмирит!

(Достаёт золото из своего кошелька и кидает его пригоршнями на землю. Толпа начинает бороться за золото.)

Народ

Золото!

Никий

(к Афанаилу и Таис)
Уходите!

(к Таис)
Прощай, Таис.
Жаль, если ты забудешь меня;
память о тебе вечно будет греть мою душу.

Никий и Таис

Навеки прощай!

Афанаил

Навеки прощай!

Никий и Таис

Навеки прощай!

(Никий бросает ещё больше золота. Афанаил и Таис убегают. Дворец сгорает.)

Народ

Золото!

Таис

Палящее солнце сокрушает меня,
это слишком тяжкое бремя.
Ах! Я изнемогаю под тяжестью палящего дня!
Давай передохнём!

Афанаил

Нет! Иди дальше!
Разбей своё тело! Уничтожь свою плоть!

Таис

(покорно)
Отец, ты говоришь истинно!
Я приношу свои страдания божественному Спасителю!

Афанаил

Лишь только покаянию должно нас очищать!
Иди дальше!
Именно это совершенное тело ты уступала
язычникам и злодеям, Никию! Ах!
Но разве Бог создал его не для того,
чтобы оно было его дарохранительницей?
И именно сейчас ты знаешь истину,
ты не можешь больше закрыть свои уста,
ты не можешь даже сложить свои руки,
не чувствуя отвращения к себе самой.
Иди дальше!
Искупай!

Таис

(покорно)
Отец, ты говоришь истинно.

Афанаил

Искупай!

Таис

(нерешительно)
Далеко ли нам ещё до Божьего дома?

Афанаил

(грубо)
Иди дальше!

Таис

(шатаясь)
Я не могу!
Прости меня, почтенный отец!

(Почти падает в обморок. Афанаил поддерживает её в своих объятиях и помогает ей сесть в тени. Он молча смотрит на неё в течение некоторого времени; внезапно его лицо озаряется более мягким выражением.)

Афанаил

Ах! Капли крови текут по её белым ногам.
Моя душа переполнена жалостью!
Бедное дитя, бедная женщина!
Я, видно, чересчур продлил это жестокое испытание.
Прости меня!
О, моя сестра, о, святая Таис.

(Встаёт перед ней на колени, плачет и целует кровоточащие ноги Таис.)

О, святая, святейшая Таис!

Таис

Твои слова сладки как новый рассвет.
Давай пойдём скорее дальше.

Афанаил

(нежно сдерживая Таис)
Не сейчас.
Прохладная вода и фрукты обновят твои силы.
Подожди, позволь мне спуститься к колодцу,
позволь мне сходить вон в то убежище гостеприимное.
Видишь, вон там вдали, те самые белые кельи:
это и есть монастырь Альбины, куда мы и идём.
Наша цель близка. Надейся, молись.

(Медленно идёт к пристанищу под деревьями, приносит немного фруктов в корзине, затем уходит к колодцу с деревянной чашей.)

Таис

О, посланник Божий,
столь добрый в своей грубости,
будь ты благословен,
ведь именно ты раскрыл предо мною небеса.
Моя плоть кровоточит,
но сердце моё переполнено радостью.
Лёгкий ветер омывает моё чело.
Свежее, чем вода ключевая,
слаще, чем соты медовые, —
такова твоя мысль внутри меня,
нежная и животворящая;
и мой дух, освобождённый от этой земли,
уже воспарил к небесам.
Наипочтеннейший отец,
будь же ты благословен.

(Возвращается Афанаил с водой и фруктами.)

Омой водой мои руки и губы.
Дай мне плодов, дай мне плодов.
Омой водой мои руки и губы.
Моя жизнь — твоя, моя жизнь — твоя,
Бог вверяет мою жизнь тебе, я принадлежу тебе.
Моя жизнь — твоя, Бог вверяет мою жизнь тебе.

Афанаил

Омой водой свои руки и губы.
Отведай этих плодов, отведай этих плодов.
Омой водой свои руки и губы.
Твоя жизнь — моя, твоя жизнь — моя,
Бог вверил твою жизнь мне, ты принадлежишь мне.
Твоя жизнь — моя, Бог вверил её мне.

(Льёт воду на руки Таис, держит чашу перед её губами. Она пьёт, затем с улыбкой отводит чашу к нему.)

Таис

Ты тоже попей!

Афанаил

Нет, когда увижу, что ты ожила,
тогда отведаю я более сладостной радости.

Таис

Всё опьяняет меня!

Афанаил

Я верю, что твоя боль стихла.

Таис

О, божественная доброта!

Афанаил

О, неописуемое блаженство!

Таис

Омой водой мои руки и губы.
Дай мне плодов, дай мне плодов.
Омой водой мои руки и губы.
Моя жизнь — твоя, моя жизнь — твоя,
Бог вверяет мою жизнь тебе, я принадлежу тебе.
Моя жизнь — твоя, Бог вверяет мою жизнь тебе.

Афанаил

Омой водой свои руки и губы.
Отведай этих плодов, отведай этих плодов.
Омой водой свои руки и губы.
Твоя жизнь — моя, твоя жизнь — моя,
Бог вверил твою жизнь мне, ты принадлежишь мне.
Твоя жизнь — моя, Бог вверил её мне.

(Предлагает ей фрукты. В то время как она ест, уходит, чтобы наполнить вновь чашу, и приносит её обратно к ней.)

Альбина и Белые девы

(за сценой)
Pater noster, qui es in coelis...

Таис

Кто это идёт?

Альбина и Белые девы

(за сценой)
Panem nostrum quotidianum da nobis.

Афанаил

Ах! Божественное Провидение!
Сюда приходят преподобная Альбина и её сёстры,
они выносят монастырский чёрный хлеб.
Они направляются к нам и молятся во время своего шествия.

Альбина и Белые девы

(за сценой)
Et ne nos inducas in tentationem,
sed libera nos a malo.

(Выходят на сцену.)

Афанаил

Amen!

(Заметив Афанаила, Альбина, опёршись на свой пастушеский посох, останавливается. За ней делают и Белые девы, выказывая вместе с тем большое почтение. Таис поднимается и встаёт рядом с Афанаилом, который поворачивается к Альбине.)

Мир Божий пусть будет с тобой, святая Альбина.
Я принёс в божественный улей пчелу,
которую я нашёл благодаря милости свыше,
заблудшую средь троп, цветов лишённых.
Ладонью своей руки я взял её, слабую
(такой она была), согрел её своим дыханием,
и теперь, чтобы стала она посвящённой Богу,
я отдаю её тебе.

(Таис падает на колени перед Альбиной.)

Альбина

Да будет так.

Афанаил

Дальше я не пойду.

Альбина

(к Таис)
Подойди, дочь моя.

Афанаил

Мой труд свершён.
Прощай, дорогая Таис,
живи как затворница в своей тесной келье.
Свершай епитимью
и молись каждый час дня за меня.

Таис

(беря его за руки)
Я целую твои милосердные руки.
Я плачу, покидая тебя так,
о, ты, вернувший меня Богу!

Афанаил

О, трогательное слово!
О, слёзы обожаемые!
Блаженной да будет та грешница,
которая склонилась к вечной любви!

(в восторге)
Как прекрасно её лицо!
Что за луч чистой радости
лучится из её глаз!

Таис

Прощай навеки!

Афанаил

Навеки?

Таис

Мы встретимся вновь в Небесном Граде.

Альбина и Белые девы

Amen!

(Удаляются, уводя с собой Таис. Афанаил остаётся один.)

Афанаил

Вот она медленно уходит среди Белых дев!
Пальмы склонили свои ветви,
как будто желая даровать прохладу её челу.
И вот дни, годы пройдут,
а я не увижу её больше.
Я не увижу её больше!..
Я не увижу её больше!..

(Опершись на свою палку, взволнованно смотрит на дорогу, по которой была уведена Таис.)

Монахи

Как небо мрачно!
Какое странное оцепенение охватило
как живые, так и неживые существа!
Вдали завывает плач шакала!
Ветер собирается спустить свои рычащие орды
вместе с громом и молнией!

Палемон

Давайте внесём в наши лачуги
наши зерно и фрукты!
Мы должны быть начеку,
ведь бурная ночь всё это может рассеять.

(Входит Монах.)

Монахи

Афанаил!..
Кто видел его?..

Палемон

Вот уже двадцать дней прошло с тех пор, как он вернулся к нам,
братья, однако, я думаю, он ничего ни ел, ни пил!
Победа, которую он достиг над Адом,
похоже, уничтожила его и телом, и душой!

(Из своей лачуги выходит Афанаил, дико озирается и идёт так, словно все его силы иссякли.)

Монахи

(уважительно)
Вот он пришёл!

(Афанаил проходит сквозь них и кажется, что он их практически не замечает.)

— Его мысли не здесь...
— Они с Богом!
Давайте ж уважим его молчание и оставим его одного!..
Оставим его одного!

(Монахи уходят.)

Афанаил

(к Палемону)
Побудь со мной.
Я должен доверить твоей безмятежной душе
тот сумбур, что внутри меня.
Ты знаешь, о, Палемон,
что я высвободил душу у той, которая была нечестивой Таис.
Радостная гордость стала результатом моего триумфа,
и я вернулся в эту мирную пустыню!..
Увы, внутри меня отныне умер покой!..
Напрасно я бичую свою плоть, напрасно я избиваю её до синяков!
Мной овладел демон!
Красота этой женщины постоянно является в моих видениях!
Я ничего не вижу кроме Таис, Таис, Таис, или, скорее всего, что то,
что я вижу, вовсе не Таис, — это Елена, это Фрина, это Венера Астарта,
и все изобильные и сладострастные удовольствия,
воссоединяющиеся все вместе в том существе!
Я ничего не вижу, кроме Таис! Таис! Таис!

(Падает к ногам Палемона в муке стыда.)

Палемон

(мягко)
Разве я не говорил тебе:
«Никогда не стоит, мой сын, якшаться с миром;
стоит бояться духа соблазна!»
Ах! Зачем ты покинул нас!..
Зачем!
Быть может, Бог поможет тебе!
Прощай!

(Афанаил встаёт. Палемон целует его и удаляется. Оставшись один, Афанаил падает на колени на свою циновку и вытягивает руки в немой и пылкой молитве. Затем он ложится со сложенными руками на землю и засыпает. Через некоторое время ему является Таис, сияющая сквозь тьму.)

Таис

Отчего ты столь суров,
и почему ты противоречишь огню,
который горит в твоих глазах?

Афанаил

(грезя)
Таис!..

Таис

Что за жалкое безумие вынуждает тебя уклоняться от своей судьбы?
Ты был рождён для любви, как же ты ошибся!

Афанаил

(поднимаясь)
Ах! Сатана, прочь!
Моя плоть в огне!

Таис

(вызывающе)
Я посмела прийти к тебе, к тебе, бросившему вызов Венере!

Афанаил

(безумно)
Я умираю! Таис!..
Приди!..
Приди, Таис!

(Таис резко смеётся и внезапно исчезает. Небо становится светлее. В новом видении Афанаилу является сад монастыря Альбины. В тени большого фигового дерева неподвижно лежит Таис. Монастырские Белые девы стоят на коленях вокруг неё. Едва завидев это видение, Афанаил отшатывается с криком ужаса.)

Ах!..

Белые девы

Святая намеревается покинуть эту землю.
Таис Александрийская умирает!
Таис умирает!

(Видение исчезает.)

Афанаил

Таис умирает, Таис умирает!
Зачем тогда существует небо, создания, свет?
Что хорошего осталось в этом мире?
Таис умирает.
Ах, чтоб увидеть её вновь,
чтоб увидеть её, держать её, оберегать её,
я хочу её, я хочу её!

(в отчаянии)
Я пойду и разыщу её,
я пойду и разыщу её.
Пусть она станет моей,
пусть она станет моей!
Моей, моей, пусть она станет моей!
Пусть она станет моей!

(Стремительно уходит и исчезает в темноте. Ночь становится смолянисто-чёрной, сквозь тяжёлые облака прорываются зловещие всполохи молний. Гром.)

Белые девы

Господь, имей милость ко мне в своём милосердии!
Уничтожь мой грех своим участием!

Альбина

(про себя)
Бог призывает её, и сегодня ночью
белизна савана накроет её чистое лицо!
В течение трёх месяцев она бодрствовала, молилась, плакала;
её тело разрушено епитимьёй, но грехи её искуплены.

Белые девы

Господь, имей милость ко мне в своём милосердии!

(Афанаил, очень бледный, очень взволнованный, появляется в садовых вратах. Как только Альбина оборачивается к нему, он сдерживает своё возбуждение и останавливается в смирении. Альбина идёт почтительно навстречу ему. Белые девы встают группами, скрывая Таис от него.)

Альбина

Добро пожаловать в наши дарохранительницы,
о, отец почтенный!
Ведь вы пришли, без сомнения, благословить эту святую,
которую вы отдали нам...

Афанаил

Да... Таис!..

Альбина

Осуществив то, что приказал ей свершить ваш чистый дух,
она готова узреть Вечный Свет!

(Белые девы отходят в сторону, и Афанаил видит Таис.)

Афанаил

(с мукой)
Таис... Таис...

(Падает в изнеможении, раздавленный горем. Альбина и Белые девы отходят и встают в стороне. Афанаил протягивает руки к Таис.)

Белые девы

Господь, имей милость ко мне в своём милосердии!

Афанаил

Таис...

(Таис открывает глаза и печально смотрит на Афанаила.)

Таис

Это ты, мой отец!..
Ты помнишь наше лучезарное путешествие,
когда ты привёл меня сюда?..

Афанаил

(с нежностью)
Я помню только твою смертную красоту.

Таис

Ты помнишь те полные спокойствия часы
среди прохлады оазиса?..

Афанаил

(с жаром)
Ах, я только помню свою неутомимую жажду,
которую только ты одна можешь утолить...

Таис

Самое главное, ты помнишь свои святые слова в тот день,
когда благодаря тебе я осознала единственную любовь?..

Афанаил

Когда я говорил, я лгал тебе...

Таис

А теперь вот рассвет...

Афанаил

Я лгал тебе.

Таис

И вот розы вечного утра...

Афанаил

Нет! Ни неба... ничего не существует...
Ничто не верно, кроме жизни и любви двух существ...
Я люблю тебя!

Таис

Небеса раскрываются!
Вот ангелы, пророки, святые!
Они приходят с улыбкой, их руки полны цветов.

Афанаил

Но слушай только меня, моя единственная возлюбленная!

Таис

Два белокрылых серафима парят среди лазури!
И, как ты и говорил, сладкий утешитель,
касаясь моих глаз своими пальцами, несущими свет,
оттирает мои слёзы навсегда!

Афанаил

Приди! Ты принадлежишь мне!
О, моя Таис, я люблю тебя! Приди же!
Скажи мне: «Я буду жить, я буду жить!»

Таис

Звук золотых арф услаждает меня!
Я вдыхаю сладкие ароматы!
Я ощущаю совершенное блаженство,
укачивающее все мои боли ко сну!
Ах! Небо!
Я вижу Бога!

(Умирает.)

Афанаил

Умерла!
Какая жалость!