Идоменей, царь Критский, или Илия и Идамант

Илия

Долго ль страдать мне, бедной?
Скоро ль конец мученьям?
О, участь злая!
Я от бури спаслась, но пал отец мой, в пылу сраженья честно пали братья;
их праведная кровь смешалась с недоброй кровью недругов нечестивых.
Чьи страданья, о Илия, здесь с твоими сравнятся?
Криту отмстила Троя; жестоко отмщён и ты, Приам, отец мой:
флот греков взят пучиной; Идоменей, их вождь, стал жертвой разгневанной стихии...
Но не ликую, о нет! Мне слишком дорог сын его, Идамант: из волн меня он спас,
жизнью рискуя, и сердцем завладел.
Ему отныне быть мне вдвойне рабыней.
Ах, что за буря клокочет в груди смятенной! Меж враждой и любовью разрываюсь!
Дочерний долг мой велит мне ненавидеть,
благодарность — спасителя любить...
О родина! О, милый мой! Отец мой и братья!
Ах, как мне примирить вас в любящем сердце!
Но он?
Любит меня ли?
Увы! Не знаю... Предназначен Электре, сестре Ореста, гонимой из Аргоса царевне;
сюда она на горе мне явилась, чтоб покой мой и радость взять с Идамантом.
О, как меня терзают отчаянье и ревность!
Томится дух мой меж страстью и враждою, местью и любовью.
О, что за боль!
О, что за боль! Сердце исходит кровью!
Край мой, родные, простите, прощайте!
Я уж не с вами, прощайте, я уж не ваша!
Троя, мой жребий страшен,
Троя, мой жребий страшен:
тебя я предаю, и горше нет беды, и горше, ах, нет беды!
Хочу забыть его я, но не найду забвенья: от страсти нет спасенья, любовь сильней вражды.
Хочу забыть его я, но не найду забвенья: от страсти нет спасенья, любовь сильней вражды,
любовь сильней вражды.
Край мой, родные, простите, прощайте!
Я уж не с вами, не с вами, я уж не ваша!
Троя, Троя, мой жребий страшен, мой жребий страшен:
тебя я предаю, и горше, ах, нет беды!
Хочу забыть его я, но не найду забвенья: от страсти нет спасенья, любовь сильней вражды.
Хочу забыть его я, но не найду забвенья: от страсти нет спасенья, любовь сильней вражды,
любовь сильней вражды, о горе, любовь сильней вражды.
Здесь Идамант — что делать мне? Бедное сердце. Так ждёт оно, так робеет...
Выдать тайну свою не может, не смеет.

(Входит Идамант со свитой.)

Идамант

(к свите)
Приведите скорей троянцев и готовьтесь отпраздновать великий этот день.

(к Илии)
Смягчи суровость, — к тебе я с вестью спешил.
Афина, покровительница греков, ярость моря превозмогла своею властью;
наш флот вернуться должен, — есть сведенья об этом. Арбак разведать послан,
как далёко от нас теперь он.

Илия

(с иронией)
Торжествуй!
Афина оградит от бедствий греков, а гнев свой боги тем яростней обрушат на троянцев.

Идамант

Судьбу их облегчу я хоть немного. Говорил мне отец, что победителю к лицу быть щедрым;
долг его — милосердье. Знай же: этот долг свой я исполню сегодня ж, освободив троянцев.
Один лишь пленник останется на Крите — он пред тобою, твоей порабощённый красотою.

Илия

Ах, что за речи? Мне ль их слушать, когда лежит в пыли и во прахе Троя, когда
с землёй сравнялись её покрытые славой стены; бедные стены, их нет уж,
их больше нет! Отныне горестный наш удел — скорбеть в ряду побеждённых!

Идамант

Все побеждённые мы перед любовью!
Все мы ей платим дань: боги и люди. Она здесь победитель!
Пред нею все равны — властелин и раб. Она уж стольких несчастных погубила!
Но, видно, мало ей прежних жертв и всех побед несчётных: меня, да, она меня
твоим поразила взглядом, как стрелой лучезарной, за тебя отомстила она жестоко.

Илия

О горе!

Идамант

Да, это горе и радость; неведомая боль мне пронзает сердце, от неё я нигде спастись не могу;
в тебе моё спасенье, в тебе и наказанье; ты — жизнь, и счастье, и погибель моя.
Но вижу, ты признаньям моим не рада?

Илия

Не продолжай их! Забыл ты, кто мы, Идамант? Так вспомни, мы дети раздора, разлада:
я Троей рождена, а ты Элладой.

Идамант

Всё забыл я: и кровь, и распри, и рознь былую...
Лишь любовью дышу отныне, лишь любовью дышу отныне!
Свято чту любовь одну я, свято чту любовь одну я,
без любви земля застынет, застынет, без неё душа мертва;
да, без любви, без любви душа мертва.
Верный раб твой навсегда я, и других оков не знаю, нет, не знаю. Одного я жажду
страстно, жажду страстно: то, что выдал взор прекрасной, что выдал
взор прекрасной, — подтвердят пускай слова. Одного я жажду страстно, жажду страстно:
то, что выдал взор прекрасной, что выдал взор прекрасной, — подтвердят
пускай слова, подтвердят пускай слова, подтвердят пускай слова.
Да, забыл я вражду былую, лишь любовью дышу отныне, дышу отныне одной любовью.
Свято чту её одну я, без неё ведь земля застынет, без любви душа мертва,
душа мертва, без любви душа мертва.
Верный раб твой навсегда я, и других оков не знаю, нет, не знаю;
одного я жажду страстно, жажду страстно: то, что выдал взор прекрасной,
что выдал взор прекрасной, — подтвердят пускай слова. Одного я жажду страстно,
жажду страстно: то, что выдал взор прекрасной, что выдал взор прекрасной, —
подтвердят пускай слова, подтвердят пускай слова, подтвердят пускай слова,
подтвердят пускай слова.

Илия

(увидев, что ведут пленных)
Вот, взгляни, что оставил от троянцев меч твой, жалости не зная.

Идамант

Как могу, утешу их, освободив всех разом.

(про себя)
Я один безутешностью наказан!.

(Вводят пленных троянцев, критян и критянок. С них снимают цепи. Они знаками выражают свою благодарность.)

Идамант

(к пленным)
Свободны вы отныне. Пусть мир увидит, как в столице прославленного Крита
два великих народа после долгой распри примирились на дружбу и на вечный союз.
Взять их мечи подвигла гречанка, а ныне троянка разоружила; она здесь, пред вами,
в блеске прелести женской, образец благородства и совершенства.

Троянцы и критяне

Конец тревогам, конец раздорам, раздорам:
славим радость хором, и мир, и свет,
славим радость хором, и мир, и свет, и мир, и свет, и мир, и свет.

Две критянки

Демон разлада изгнан с позором; больше не знать нам горя и бед,
больше не знать нам горя и бед, больше не ведать нам слёз и бед!

Троянцы и критяне

Конец тревогам, конец раздорам:
славим мы хором радость и свет, и мир, и свет, и мир, и свет.

Два троянца

Боги, пред вами в вечном долгу мы!
Славен вовеки будь, Идамант, славен вовеки будь, Идамант,
славен вовеки будь, Идамант.

Троянцы и критяне

Конец тревогам, конец раздорам, раздорам:
славим радость хором, и мир, и свет,
все мы славим радость хором, славим хором и мир, и свет!
Конец тревогам, конец, да, конец раздорам:
славим мы хором и радость, и мир, и свет, и мир, и свет, и мир, и свет!

(Входит Электра.)

Электра

(ревниво)
Верь мне, Идамант, ты навлечёшь презренье, потакая троянцам.

Идамант

Полегло их и так довольно, Электра.
Я поступил, как должно; от добра ждал добра и не ошибся: видишь радость народа!

(увидев входящего Арбака; озабоченно)
Арбак вернулся.
Но не весел он что-то...

Арбак

(к Идаманту)
Повелитель, готовься к худшей вести...

Идамант

(с тревогой)
Неужели об отце?!

Арбак

Увы нам! Не вернётся он, не видать уж нам Идоменея!
Слава и гордость греков, храбрейший меж героев бурей похищен;
воды чужой державы стали склепом ему.

Идамант

Илия, видишь, как наказан я за тебя!
Отмстило небо за страданья троянцев...
О я злосчастный! О злополучный! Увы, я, видно, проклят!

(Уходит.)

Илия

Ещё мне сердце жгут невзгоды отчизны, но смерть Идоменея — владыки, героя, —
в нём скорбь усугубила, удержаться от слёз, ах, я не в силах.

(Вздыхая, уходит. За ней удаляются Арбак и пленники. Электра остаётся одна.)

Электра

Ужели погиб царь Крита? О, где вы, мои надежды?
С Идоменеем все вы ушли на дно!
С другой разделит Идамант вероломный и корону, и любовь, а мой удел — позор и мученья!
Дано узреть мне, несчастной, как он к ногам троянки ненавистной бросит Грецию,
край моих отцов, предков царственных владенья...
Могу ли не питать к нему злобы?
Могу ли равнодушно взирать, как мне, царевне, пленницу предпочёл он, врага Эллады?
О ревность! О ярость! О стыд! О муки ада!
Фурии, к вам взываю, взываю, взываю, —
к вам, о богини мести, к вам, о богини мести!
Смойте моё бесчестье! Ко мне, скорей ко мне! Ко мне, скорей ко мне!
Тот, что меня отринул, та, что мне жизнь разбила,
та, что мне жизнь, что мне жизнь разбила, — ждёт их одна могила!
Отмстите им вдвойне, отмстите им вдвойне, отмстите им вдвойне!
Тот, что меня отринул, та, что мне жизнь разбила,
та, что мне жизнь разбила, — ждёт их одна могила!
Воздайте им вдвойне, воздайте им вдвойне, воздайте им вдвойне,
воздайте им вдвойне, вдвойне, вдвойне!
Фурии, к вам взываю, взываю, взываю, —
к вам, о богини мести, к вам, о богини мести, богини мести!
Смойте моё бесчестье! Ко мне, скорей ко мне, ко мне, скорей ко мне!
Тот, что меня отринул, та, что мне жизнь разбила,
та, что мне жизнь, что мне жизнь разбила, —
ждёт их одна могила, отмстите им вдвойне, отмстите им вдвойне, отмстите им вдвойне!
Тот, что меня отринул, та, что мне жизнь разбила, та, что мне жизнь разбила, —
ждёт их одна могила, воздайте им вдвойне, воздайте им вдвойне, воздайте им вдвойне,
воздайте им вдвойне, воздайте им вдвойне, воздайте им вдвойне!

(Уходит.)

Хор

(за сценой)
Беда! Море кипит! Конец нас ждёт ужасный! Спаси, Посейдон, несчастных!
Звериной злобы полны, ревут и хлещут волны!
Валы косматой пены клокочут в исступленье...
Влечёт на дно пучина, пророчит нам кончину, пророчит нам кончину...
Спаси! Спаси! Спаси, Посейдон, несчастных, конец нас ждёт ужасный...

(Из волн возникает Посейдон. Он усмиряет бурю трезубцем. Море постепенно успокаивается. Из воды показывается Идоменей со свитой. Идоменей узнаёт бога морей и склоняется перед его мощью. Тот окидывает его сумрачным взглядом и исчезает в волнах.)

Идоменей

Вот мы и на земле!

(к свите)
Друзья, всегда вы были рядом, — и в радостях, и в несчастьях. Но ныне, ныне прошу
сердечно: на время удалитесь; хочу побыть один!
Лишь небу Крита я доверить могу, что в сердце скрыто.

(Свита удаляется. Идоменей задумчиво озирает берег.)

Какая гладь! Чуть веет ветерок над притихшим морем; безоблачное небо алеет на закате;
ни тени бури, всюду царит покой; во мне лишь смятенье.
Увы! Я спасся ужасной ценою; измученный, в миг слабости позорной
дал обет я кровавый Посейдону: заклать человека.
Первый, кого здесь увижу, станет данью ему.
Стыну при мысли о жертве непомерной. Кто обречён? Кто встретится мне первый?
Он станет за мною следовать тенью, жуткой, горестной тенью, манить рукою,
манить рукою, сулить отмщенье, стенать, грозить.
У изголовья стоять он будет, покрытый кровью, с разверстой грудью, клясть и молить;
у изголовья будет стоять он, будет молить, клясть и молить.
О несчастье! О проклятье! О несчастье! О проклятье!
Жизнь сто раз готов отдать я, только б этому не быть, только б этому не быть!
О несчастье! О проклятье! О несчастье! О проклятье!
Жизнь сто раз готов отдать я, только б этому не быть, только б этому не быть!
Жизнь сто раз готов отдать я, только б этому не быть, жизнь сто раз отдать готов,
только б этому не быть, не быть, нет, не быть, нет, не быть!

(Замечает приближающегося человека.)

Горе! Он здесь уж! Вот он, закланью обречённый; идёт сюда он...
И эти руки окровавят его?! Подлые руки!
Горе мне! Я осуждён на вечные муки!

(Приближается Идамант. К этому времени уже темно, и Идоменей с Адамантом не узнают друг друга.)

Идамант

Берег безлюдный и вы, немые скалы, домом скорби моей станьте,
приютите меня в моём сиротстве, в отчаянье моём!
Горьких страданий вы невольно свидетелями стали.
Но вижу, бродит кто-то во мраке средь обломков корабельных.
Кто бы мог это быть? Ах, кто б он ни был, но мне сродни он:
по судьбам нашим буря прошла...
Заговорю с ним.

(Приблизившись, обращается к Идоменею.)

Слушай, незнакомец, доверься мне в твоей печали, —
я облегчу её, когда узнаю; всем, чем владею, поделюсь.

Идоменей

(про себя)
Как тяжко мне участье его!

(к Идаманту)
Но чем тебе за щедрость отплачу, когда так обобран я судьбой?

Идамант

Будет одно уж то мне наградой, что ближнего согрел я в невзгоде:
ведь бедствий немало рок и на эту голову обрушил и научил меня сострадать другому.

Идоменей

(про себя)
Нож острый слушать мне его признанья!

(к Идаманту)
В чём твоя боль? В чём горе? Что причиной несчастья твоего?

Идамант

Гнев Посейдона страшный. У меня он отнял то, что всего дороже,
в бурных волнах схоронив Идоменея. Ты потрясён? Ты плачешь? Ты знал Идоменея?

Идоменей

Нет никого, кто б был несчастней его, нет ничего, чтоб могла его утешить.

Идамант

Что сказал ты? Значит, он жив?

(про себя)
Поверить счастью боюсь!

(к Идоменею)
Так говори же, где он сейчас? Скоро ли гордость Крита снова увижу я?

Идоменей

Ты так взволнован вестью, — ужель и впрямь так сильно любишь его?

Идамант

(с пафосом)
Ах, больше жизни!..

Идоменей

(нетерпеливо перебивая)
Так кто же, кто же тогда тебе он?

Идамант

Он мой родитель!

Идоменей

(про себя)
Бессердечные боги!

Идамант

Но кто же тебе я, что плачешь ты со мной?

Идоменей

(печально)
Ты сын мне.

Идамант

(живо)
О радость! Отец мой! Верить не смею! Здесь ты, со мною!
Дай же, дай обнять, дай обнять тебя скорее...

(Бросается к Идоменею.)

К сердцу прижаться...

(Идоменей в смятении отступает.)

Но что, но что с тобою? Ты меня отстраняешь?
Зачем же? За что же?

Идоменей

Не подходи, несчастный!
О, лучше б утонуть мне, чем здесь увидеть тебя сейчас!
Беги же! Сокройся! Нельзя тебя мне видеть!

(Поспешно уходит.)

Идамант

Что за дикая ночь! Схожу с ума я! Отца обрёл я, навек утратив,
он же прочь гонит сына, любимого недавно.
Горе мне! Возможно ль это?
Чем заслужил непонятную суровость я, злополучный?
Что за бездна легла вдруг между нами?
В чём, Идамант, твой грех пред небесами?
Отца вновь обрёл я, но чужд я, чужд ему я, чужд ему я.
Бежит от меня он, так странно суров, бежит он, так странно суров.
Я думал, при встрече от счастья умру я, от счастья умру я, а ныне от горя
скончаться готов, а ныне от горя скончаться готов, скончаться готов.
Отца вновь обрёл я, но чужд я, чужд ему я, чужд ему я.
Бежит от меня он, так странно суров, бежит он, так странно суров.
Я думал, при встрече от счастья умру я, я думал, при встрече от счастья,
от счастья умру я, а ныне от горя скончаться готов,
а ныне от горя скончаться готов, скончаться готов, а ныне от горя скончаться готов.

(Уходит в глубокой скорби. Спокойное море. Критские воины, возвратившиеся с Идоменеем, сходят на берег. Со всех сторон сбегаются критянки, чтобы обнять счастливо спасшихся близких. Женщины выражают общую радость в танце. Высадку с кораблей сопровождает военный марш.)

Критские воины

Хвала Посейдону! Он моря властитель! Преславного Крита он бог-покровитель!
Начнём торжество, начнём торжество, начнём торжество!
Пусть гимны и розы украсят его, украсят его, пускай украсят его, украсят его!
Трезубцем могучим разогнаны тучи, и уж не мечут стрел своих жгучих, стрел своих жгучих;
из зыбей пенных представ мгновенно,
велел бог ветрам уснуть смиренно, волны унял, волны унял.
Из покорённых зыбей бездонных подали голос трубы тритонов, трубы тритонов.
Эхо, им вторя над гладью моря, несёт далёко радости шквал, радости шквал.
Хвала Посейдону! Он моря властитель! Преславного Крита он бог-покровитель!

Критянки

Внемлет тритонам бог благосклонно; с ним Амфитрита, пышная свита, и на дельфине —
удач богиня — сидит Фортуна с улыбкой юной, покой и счастье пророчит нам.
Вы, нереиды, нас под эгиду свою примите, отцу шепните, морские девы, чтоб взял без гнева
он подношенья, те, что кладём мы к его ногам.

Критские воины

Хвала Посейдону! Он моря властитель!
Преславного Крита он бог-покровитель, он бурю унял!
Греми, славословий ликующий шквал, ликующий шквал!
Начнём приношенья — уж время настало, и жертвенный алый огонь запылал;
начнём приношенья — пора, огонь запылал!..

Арбак

Всё расскажи мне.

Идоменей

Бурей в залив загнало нас, и Посейдон нам там явился...

Арбак

Ты это говорил уж: в союзе с Эолом резвым усмирил он стихию...

Идоменей

Да, но взамен потребовал он жертвы.

Арбак

Какой?

Идоменей

Закланью обрёк того он, кого здесь первым встречу.

Арбак

И кто ж он, злосчастный этот первый?

Идоменей

Увы, то сын мой... Идамант мой...

Арбак

Быть не может! О страх и ужас!..

Идоменей

Вот теперь знаешь всё ты; как нам его спасти, мне посоветуй.

Арбак

(подумав)
Надо бы удалить нам его отсюда под удобным предлогом.
Со временем, быть может, смягчится Посейдон, иль бог другой его возьмёт под эгиду.

Идоменей

Да, прав ты, пусть едет!

(увидев входящую Илию)
Снова здесь Илия, к чему б?

(после недолгого раздумья, решительно)
Предлог нашёл я: на Аргос едет он проводить Электру.
Оповести их, скажи, чтоб были готовы, и сам всё готовь к отплытью спешно.
На тебя полагаюсь, Арбак мой верный, тебе вверяю я то, что царства дороже:
жизнь сына моего и мою с ней тоже.

Арбак

О, мой царь, судьбы гоненья принимай без озлобленья, принимай без озлобленья;
мудрость мужа лишь в терпенье, лишь в терпенье:
сильных горе не согнёт, не согнёт, их горе не согнёт.
О, мой царь, судьбы гоненья принимай без озлобленья;
мудрость мужа лишь в терпенье, сильных горе не согнёт,
сильных горе не согнёт, сильных горе не согнёт.
Боль невзгод сноси покорно, не вверяясь льстецам придворным, лукавым придворным:
их любовь, их любовь, увы, притворна, что им до твоих забот, что им до твоих забот?!
О, мой царь, судьбы гоненья принимай без озлобленья, принимай без озлобленья;
мудрость мужа лишь в терпенье, лишь в терпенье:
сильных горе не согнёт, сильных горе не согнёт....

(Уходит.)

Илия

Коль вправду бог дельфийский меж людьми появляется порою,
значит, меж нас он ныне, властитель, в твоём сиятельном обличье;
и в тех глазах, которыми лишь недавно ты был оплакан, так и светятся радость и обожанье.

Идоменей

Так хотелось бы мне, чтоб радость тоже
взор твой многострадальный оживила, затмив былые беды.
Бери, что пожелаешь, будь здесь, как дома.
Рад всегда доказать, что ты здесь не чужая, что милостив к тебе я.

Илия

И это, поверь мне, оценить я сумею.
Весь мир мне пустыня, бездомной и сирой;
отец ты мне ныне, отец ты мне ныне, отец ты мне ныне;
печальной рабыне отчизной стал Крит.
Меня согревает живое участье, участье,
надежду внушает и страшных напастей забвенье сулит,
и страшных напастей забвенье сулит, и страшных напастей забвенье сулит.
Весь мир мне пустыня, бездомной и сирой;
отец ты мне ныне, ты, царь мой, отец ты мне ныне, отец ты мне ныне;
печальной рабыне отчизной стал Крит, отчизной стал Крит.
Меня согревает живое участье, участье,
надежду внушает и страшных напастей забвенье сулит,
и страшных напастей забвенье сулит, и страшных напастей забвенье сулит,
и страшных напастей забвенье сулит, забвенье сулит, забвенье сулит.

(Уходит.)

Идоменей

Что значат эти речи, какой в них смысл таится?
Дочь Приама меня сейчас отцом здесь называла, а Крит — своей отчизной?
Чем, чем вызван странный её порыв, уж не любовью ли к Идаманту?
Увы! Эти дети друг друга полюбили!
О, бедняжки, как всё это некстати!
Вспомни, Идамант, ты с Электрой связан словом, волшбой она владеет...
Но глаз ревнивых страшнее гнев богов...
О, чует сердце — бог жаждет, чтоб сын мой, и сам я, и бедная троянка —
все погибли, тройною жертвой пали:
первый от стали, другие от печали.
Горя шквал в душе мятежной;
беспощадней он бури прежней, беспощадней он бури прежней,
в сто раз ужасней, в сто раз ужасней он бури прежней.
Жизнь вернув мне и с ней надежды, вновь их рок спешит отнять, вновь их рок спешит отнять.
Жизнь вернув мне и с ней надежды,
вновь судьба их, судьба спешит отнять, судьба спешит отнять, вновь спешит судьба отнять.
О, скажи мне, бог пучины, бог пучины, в чём вражды твоей причина?
Чем кровь пролить мне сына, лучше б уж на дне лежать,
лучше б уж на дне лежать, на дне лежать, на дне лежать!
Горя шквал в душе мятежной,
Беспощадней он бури прежней, беспощадней он бури прежней,
в сто раз ужасней, в сто раз ужасней он бури прежней.
Жизнь вернув мне и с ней надежды, вновь судьба их, судьба спешит отнять,
вновь судьба их, судьба спешит отнять.
Жизнь вернув мне и с ней надежды, вновь судьба их, судьба спешит отнять,
судьба спешит отнять; жизнь вернув мне, спешит её отнять!
Но я вижу, Электра спешит сюда. Сокроюсь.

(Уходит. Сразу входит Электра.)

Электра

О, был ли кто так счастлив несказанно?
Еду, на родину еду я с Идамантом, он будет рядом со мной!
О, как волнуется сердце моё, как трепещу я!
Там, вдали от презренной, что страсть ему внушила, мне будет легче победить её чары,
с милого снять заклятье и завлечь Идаманта в мои объятья!
Пусть ему я не желанна, падать духом всё ж не стану, помню истину простую:
с глаз долой, из сердца вон, из сердца вон, с глаз долой, ах, из сердца вон!
Вдалеке любовь слабее, победить её сумею, о да, сумею;
как другую полюбил он, так меня полюбит он, полюбит он,
как другую полюбил он, так меня полюбит он, меня, меня полюбит он, полюбит он.
Пусть ему я не желанна, падать духом всё ж не стану; помню истину простую:
с глаз долой, из сердца вон, из сердца вон, с глаз долой, ах, их сердца вон!
Вдалеке любовь слабее, победить её сумею, о да, сумею;
как другую полюбил он, так меня полюбит он, полюбит он,
как другую полюбил он, так меня полюбит он, меня, меня,
да, меня полюбит он, да, меня полюбит он, полюбит он, полюбит он.

(Издали доносятся стройные звуки марша.)

Дальние трубы... То с корабля сигналят.
Призывают к отплытью... Скорей на пристань!

(Быстро уходит.)

Электра

О, берег чуждый, тоски моей свидетель, страна, где я познала горечь изгнанья,
тебя я покидаю для дали отчей; дней беспросветность, ночей безрадостных истома —
всё позабыто: я скоро буду дома!

Хор

Волны едва вздыхают, лёгкому ветру вторя, ветру вторя, лёгкому ветру вторя.
Зовёт в дорогу море, сулит нам добрый путь, зовёт в дорогу море, сулит нам добрый путь,
да, добрый путь, сулит нам добрый путь, сулит нам добрый путь, сулит нам добрый путь.

Электра

Свой нрав смирите вы, дети Борея, нас усыпите вы лаской своею; тихо над нами
вейте крылами, чтобы покоя стихий не спугнуть, чтобы покоя стихий не спугнуть.

Хор

Волны едва вздыхают, лёгкому ветру вторя, ветру вторя, лёгкому ветру вторя.
Зовёт в дорогу море, сулит нам добрый путь, зовёт в дорогу море, сулит нам добрый путь,
да, добрый путь, сулит нам добрый путь, сулит нам добрый путь, сулит нам добрый путь.

(Входят Идоменей, Идамант и царская свита.)

Идоменей

(к Идаманту)
Сын мой, простимся!

Идамант

Уже?

Идоменей

Время настало.
Верю, вернёшься сюда ты в сиянье добрых свершений, овеян славой героя.
Ты ведь хочешь правленью научиться, так начинай же!
Служа другим, послужишь славе рода и доблестью стяжаешь любовь народа.

Идамант

Еду, но в час суровый для поцелуя снова дай руку мне свою, руку дай мне свою.

Электра

Еду, но в час суровый и сердцем, царь, и словом за милость тебя я благодарю, благодарю!

Идоменей

(к Электре)
В путь же! Прощай, Электра, желаю счастья!

(к Идаманту)
Сын мой, будь стойким, встречая напасти. Судьба к вам будь добра, судьба к вам будь добра.

Электра и Идамант

Судьба к нам будь добра....

Электра

Еду, надеждой хранима!

Идамант

Еду!

(про себя)
Но душа с любимой.

Идоменей

Прощайте!

Идамант

Прощайте!

Электра

Прощайте!

Идоменей, Идамант и Электра

Прощайте!

Идамант

Нам в путь пора! Нам в путь пора!

Идоменей

Вам в путь пора! Вам в путь пора!

Идамант

(про себя)
О, Илия!

Идоменей

О, сын мой!

Идамант

(про себя)
О, Илия!

Идоменей

О, сын мой!

Идамант

Отец мой! Крит родимый!

Электра

О небо, что нас ждёт? Что нас ждёт? Что нас ждёт?

Идоменей, Идамант и Электра

Доколе страдать нам, доколе страдать нам, доколе сносить нам злоключенья?
Когда же, когда же конец им придёт?

(Направляются к кораблям. Внезапно начинается буря.)

Хор

О ужас, о горе! Вновь дыбится море!
Опять угрожает нам смертью пучина, темна и страшна!

(Начинается гроза. Море вздымается, гремит гром, частые молнии поджигают корабли. Из волн поднимается громадное чудовище.)

Чудовище всплыло из чёрного чрева!
Кто ж кары причина? Кто море прогневал? На ком здесь вина?
На ком здесь вина? На ком здесь вина? На ком здесь вина? На ком? На ком?

Идоменей

Я лиходей, я здесь виновный, о люди!
Лишь я в ответе за ваши беды!
Так пусть же, пусть один понесу наказанье!
Усмири свой гнев, Посейдон!
Здесь я клятвопреступник, вот и казни меня ты;
смерть не страшна мне — жить мне страшнее палачом ни в чём неповинных...
Убей скорее! Взмахни десницей! Не дай лишь стать убийцей!

(Свирепствует буря. Критяне бегут, охваченные страхом.)

Хор

Бегите, покиньте исток преступленья!
Иль всех покарает безжалостный бог, безжалостный бог!
Иль нет нам спасенья, иль нет нам спасенья, — несчастный, он всех нас на гибель обрёк!

(удаляясь)
Бегите, покиньте исток преступленья, иль нет нам спасенья! Бегите!

Илия

Вы, цветы и деревья, птицы и травы, ветры и воды, к вам обращаюсь:
услышьте стоны мои и вздохи, обнадёжьте истомлённое сердце!
Кто, кроме вас, в этом мире жестоком снизойдёт к безутешной, гонимой роком!
Вы, зефиры, лёгким роем к другу вдаль скорей летите,
успокойте, усмирите злую боль в груди родной.
О, зефиры, лёгким роем к другу вдаль скорей летите, успокойте, усмирите
злую боль в груди родной, злую боль в груди родной, смирите боль в груди родной.
Вновь надежду ему внушите, и скажите, и скажите, что люблю, что с ним я всюду,
что повсюду он со мной, он со мной.
О, зефиры, лёгким роем к другу вдаль скорей летите,
успокойте, усмирите злую боль в груди родной.
О зефиры, лёгким роем к другу вдаль скорей летите, успокойте, усмирите
злую боль в груди родной, злую боль в груди родной, смирите боль в груди родной.

(Показывается Идамант.)

Ах, это он... Как быть мне? Бежать ли? Остаться?..
Открыться? Нет ли? Я теряюсь...
Ах, что будет, то будет! Небу вверяюсь!

(Идамант входит.)

Идамант

Пред тобою, о троянка, стою в последний раз. Любовных жалоб ты не услышишь больше.
Мне остаётся лишь одно: умереть.

Илия

Умереть? Так рано?

Идамант

Не сострадай мне! Соль не сыпь на раны!
Я тебя обездолил, и чем добрей ты, тем злей моя вина!

Илия

Но отчего же смерти искать ты хочешь?

Идамант

Тяжёлым камнем преступленье отца легло мне на плечи.
Так мрачен, так суров он со мною, бежит как от чумного; родному сыну
открыться он не хочет, а между тем людей гидра страшная пожирает.
Сразиться решился я с нею: погибель иль победа — путь один есть у мужа, иной неведом.

Илия

Но как ты можешь рисковать собой так страшно?
Подумай, ты надежда и опора этой державы!

Идамант

Ты лишь моя держава, без тебя я бедняк, нищий последний.

Илия

Сам знаешь ты, вольна ль тебе помочь я.

Идамант

Если так, прикажи умереть мне.

Илия

Вечно живи, любимый...

Идамант

О счастье! О радость! Идаманта ты любишь!

Илия

Проговориться заставил ты меня; не хотя я открылась...
Люблю, но знаю: не вправе, не должна я любить.

Идамант

Вот как? Недолго ж блаженством я упивался... Так, значит, только жалость движет тобою?
Не будь беды, о любви бы ты молчала?

Илия

Упрекать волен меня ты, но понять должен всё же: рок раздвоил мою жизнь сурово!
Руины стен троянских, унижение, скорбь родины, кровь братьев и прах отца священный, —
ах, видишь сам ты: к моей любви препятствий слишком много!
И всё ж люблю! Перед лицом несчастий твоих, любимый, свои позабываю;
лишь помню: мой долг быть рядом, вечно, повсюду, здесь или там, за гробом;
если ты выбрал смерть, — погибнем оба.

Идамант

Нет, неправда, любовь не убийца, только жизнь в любви таится,
где любовь, там смерти нет, где любовь, смерти нет.

Илия

Прочь невзгоды, слёзы, пени; вместе мы, и нет мучений,
и нет мучений; ты мне один и жизнь, и свет.

Идамант

Вместе мы!

Илия

О миг блаженный!

Идамант

Жизнь моя...

Илия

О друг бесценный, жизнь моя...

Илия и Идамант

...в твоих руках, в твоих руках, в твоих руках!
Пусть судьба нам грозит разлукой,
верность счастью там порукой, где царит любовь в сердцах...

(Входят Идоменей и Электра.)

Идоменей

(про себя)
Ах, что я вижу!

Илия

(к Идаманту)
Наша любовь открыта.

Идамант

(к Илии)
Не тревожься, родная.

Электра

(про себя)
Низкий изменник!

Идоменей

(про себя)
Так, значит, был я прав. Бедные дети!

Идамант

(к Идоменею)
О царь, если тебе не сын я уж больше, мне милость окажи одну,
просто так, как подданному любому.

Идоменей

Молви.

Электра

(про себя)
Гнусный лжец!

Идамант

Скажи, чем виноват я? За что отвергнут, проклят, презираем?

Илия

(про себя)
Дрожу я...

Электра

(про себя)
Причин довольно!

Идоменей

Слушай: данью ужасной отягчил меня Посейдон,
ты ж любовью чрезмерной её лишь умножаешь.
Твоим обидам мне сострадать не должно.
Один твой вид внушает мне ужас неодолимый.

Илия

(про себя)
Как страшно!

Идамант

Чем же так Посейдона прогневил я? Чем вину искуплю?

Идоменей

Тем, что скроешься с глаз его поскорей.

Электра

(про себя)
Мне бы кару здесь придумывать ему!

Идоменей

(к Идаманту)
Слушай моё веленье: Грецию кинь немедля, в чужих краях поищи удачи.

Илия

(к Электре)
Увы! Утешь меня хоть ты, сестра по несчастью!

Электра

Кого ты просишь? Опомнись!

(про себя)
Уж не издёвка ли это?

Идамант

Так бежать должен я! Куда же?
Кто знает? Кто скажет мне?

Илия

(решительно)
Коль в загробный предел, иду с тобою!

Идамант

Нет, жить должна ты ценой любою, любою!
По воле злого рока прочь ухожу далёко, далёко,
гибель свою искать, ах, гибель свою искать.

Илия

Но знай, всегда и всюду любящим сердцем я буду незримо
тебя охранять, тебя охранять, тебя охранять.

Идамант

Прощай!

Идоменей

О небо, сжалься, о, сохрани мне сына!

Электра

(про себя)
Долго ль мне мести ждать?

Идоменей

О, сохрани мне сына!

Электра

(про себя)
Долго ль мне мести ждать?

Илия и Идамант

(к Идоменею)
Ах, нет на свете силы, что нас бы разлучила.

Илия, Идамант и Идоменей

Судьба у нас едина, судьба у нас едина!

Илия, Идамант, Идоменей и Электра

Велит, велит она страдать, велит, велит она страдать.
Для нас в разлуке и смерть желанна.
Ах, наши муки, ах, наши раны вам не понять, вовек вам не понять!

Идамант

Иду погибель я искать.

(Уходит в глубокой скорби. Входит Арбак.)

Арбак

(к Идоменею)
Царь мой, окружён дворец толпой мятежной;
народ шумит, он требует, чтоб тотчас к нему ты вышел.

Илия

(про себя)
Увы, тревожный признак... Ах, что нам предстоит?

Идоменей

(про себя)
Мой сын погибнет!

Арбак

Жрец Посейдона стал во главе людей недовольных.

Идоменей

(про себя)
Нет больше ни малейшей надежды!

(к Арбаку)
Как быть, скажи мне?

Электра

(про себя)
Что станется с нами?

Илия

(про себя)
Весь Крит пришёл в волненье...

Идоменей

Что б ни было, я выйду.

(Уходит в тревоге.)

Электра

Иду с тобой.

(Уходит.)

Илия

Рядом хочу быть тоже.

(Уходит. Арбак остаётся один.)

Арбак

Небом проклятый край!
Обитель смерти, жестокости и неслыханных несчастий!
Где, где прежний расцвет твой? Где твой народ счастливый?
Ты, как пустыня, выжжен бедой. О, всеблагие боги, иль жалости в вас нет?
Как знать!.. Ещё надеюсь...
Несчастьями Эллады, быть может, вы уж сыты, и сострадание затеплится в вас...
Время давно вам гнев на милость сменить...
Но перемен благих пока что не вижу...
К моленьям вы глухи! К страданьям вы слепы!
О Греция, предвижу твоё бесславье, нищету и несчастье!
Ах, отчего спасти я тебя не властен?
Бедный Крит, помочь мне нечем, плакать могу я, лишь плакать с тобою,
Крит мой бедный, я плачу, я плачу с тобою.
Все твои беды взвалил бы на плечи, жизнь поверг бы,
жизнь поверг бы к стопам я твоим, о мой Крит!
Помочь мне нечем, плакать только могу я с тобою, лишь плакать с тобою.
Все твои беды взвалил бы на плечи, жизнь поверг бы к стопам я твоим,
поверг бы к стопам я твоим, поверг бы жизнь к стопам, к стопам, к стопам твоим.
Рад бы пылью стать и прахом, только б сгинул призрак страха,
только б сгинул, ах, призрак страха, только б край мой был, как прежде,
от напастей небом храним, небом храним от напастей!
Бедный Крит, помочь мне, ах, нечем, плакать могу я, лишь плакать с тобою,
Крит мой бедный, я плачу, я плачу с тобою.
Все твои беды взвалил бы на плечи, жизнь поверг бы к стопам я твоим.
О мой Крит! Помочь мне нечем, плакать только могу я с тобою.
Все твои беды взвалил бы на плечи, жизнь поверг бы к стопам я твоим,
жизнь поверг бы к стопам я твоим, поверг бы жизнь к стопам,
поверг к стопам твоим, к дорогим стопам твоим.

(Уходит.)

Верховный жрец

Оглянись вкруг себя, повелитель! Узри, как в твоей стране чудовище лютует и сеет ужас!
Видишь ты: по камням наших улиц кровь ручьями струится,
везде и всюду следы насилья, и вопли жертв, и слёзы сирот, и горы трупов.
Сотни и сотни исчезают в пасти смрадной, пожираемы гидрой кровавой и ненасытной.
Чрево её бездонно, а голод жгучий возрастает с каждой жертвой.
Ты один властен с бедствием покончить, закрыть дорогу смерти, спасти народ
свой страждущий, что в страхе и смятенье у тебя защиты просит; так поспеши!
Сверши обет свой, не медли! Скажи, кто будет жертвой?
Дай владыке моря то, чего ждёт он.

Идоменей

Внемли, о жрец верховный, и вы все внемлите, люди!
Быть жертвой Идаманту! Так рок назначил. Что должно, то свершится!
Пускай в сыновью грудь мой меч вонзится.

Хор

О, о, злое признанье! Своё же созданье отец предаст закланью!
Под юношей милым разверзлась могила, над ним демон смерти
крыла распростёр, крыла распростёр, крыла распростёр, крыла распростёр.

Верховный жрец

Яви милосердье! Смягчись, бог пучины! Иначе напрасно погибнет невинный,
а сыноубийцу ждёт вечный позор, ждёт вечный позор.

Хор

О, о, о, о, злое признанье! Своё же созданье отец предаст закланью!
Под юношей милым разверзлась могила, над ним демон смерти
крыла распростёр, крыла распростёр, крыла распростёр, крыла распростёр.

(Уходят, потрясённые.)

Идоменей

Всесильный бог морей, услышь моленья!
Знака благоволенья народ мой ждёт!

Жрецы

Всесильный бог морей, услышь моленья, знака благоволенья народ твой ждёт.

Идоменей

Гнев смири, смягчись, суровый! Будь благ к нам снова!
Снисхожденье, утешенье к нам да грядёт!
Утри нам слёзы раскаянья и страха, сними с нас ужасной дани тяжкий гнёт,
сними, сними с нас, сними с нас ужасный гнёт!

Жрецы

Всесильный бог морей, услышь моленья, знака благоволенья народ твой ждёт!

Хор

(за сценой)
Отважному здравица! В столетьях да славится победа его, победа его, победа его!

Идоменей

Что за радостные клики в час скорби и уныния?

(Арбак вбегает.)

Арбак

Царь мой, то люди чествуют Идаманта; его отваге Крит спасеньем обязан:
гидру он победил. Смерть презирая, с чудовищем сразился и, славой увенчан,
будет сейчас он здесь.

Идоменей

Увы! Страшусь я, что этим лишь сильней он прогневал Посейдона...
Арбак, поверь мне, теперь уж всё пропало: станет гибельной эта победа,
и триумф Идаманта лишь ускорит конец.

Арбак

Ах, вот он, несчастный!

(Входит Идамант в белом одеянии, увенчанный цветами, окружённый жрецами и стражей.)

Идамант

Царь мой, добрый отец мой! Милый родитель! Твёрдым будь! Сверши, что должен!
На грани смертной прижать мне дай к губам родную руку,
что нежила меня в младенчестве, в давние времена, ныне ж предаст кончине.
Понял теперь я, понял всем сердцем, как любишь меня ты, как страждешь тяжело,
меня теряя. Я ж смерть от милой мне длани восприму, как подарок! Плоть твоя,
жизнью я тебе обязан, так возьми ж её отечеству во благо, оплати счастье Крита
своей же плотью, утешь народ в скорбях его бездонных и умилостивь сердце Посейдона.

Идоменей

О сжалься! Страшную слабость прости мне!
Своё ж созданье загубить ли отцу? Слыхано ль это?
О судьба, смени условье, смени условье: мне оно не под силу. Меча не удержу я...
Дрожат колени, камнем грудь придавило, в глазах темнеет и голова кружится...
О сын мой!

Идамант

(решительно)
Мужайся! Жалость отвергни, любовь свою отринь, речей её не слушай,
веры им не давай. Смелый удар покончит разом с сомненьем.

Идоменей

Нет, мне не сладить с властным зовом природы.

Идамант

Лишь зову родины внемли, — сверши же, что тебе он велит.
Подумай, утратив одного, сынов без счёта тем обретёшь ты Криту на радость.
Чтим ты будешь, как отец, всем народом.
А если пожелаешь, чтоб кто-то нежной заботой скрасил эту старость, деля с тобой
и скорбь, и тяжесть правленья, вспомни тогда об Илии. Ах, когда я впрямь тебе дорог,
просьбе внемли единственной и последней: стань бедняжке отцом, будь ей защитой.
Да, как благо, как благо смерть приму я за отца, за твердь родную,
за отчизну дорогую, за великий мой народ!
Смерть! Как благо её приму я, как благо её приму я,
за отца, за твердь родную, за отчизну, мне дорогую, за великий мой народ,
за отчизну, за твердь родную, землю святую, мне дорогую,
за великий мой народ, за великий мой народ, за великий мой народ.
Навсегда от вас уйду я, от вас уйду я, успокоюсь в царстве теней, ах, в царстве теней —
там найдёт душа забвенье всех печалей, всех невзгод, там найдёт душа забвенье
всех печалей, всех невзгод, всех печалей, всех земных невзгод.
Смерть! Как благо, её приму я.
Смерть! Как благо, её приму я за отца, за твердь родную,
за отчизну, мне дорогую, за отчизну, за мой народ.
Смерть! Как благо, её приму я.
Смерть! Как благо, её приму я за отца, за твердь родную,
за отчизну, мне дорогую, за великий мой народ.
Смерть! Как благо, её приму я за отчизну, мне дорогую,
за великий мой народ, за великий мой народ.

(к Идоменею)
Итак, не медли! Вот моё сердце! Сверши без содроганья обет свой.

Идоменей

О, что за гордая решимость во мне проснулась вдруг?
Ты это сделал, сын!
Дай поцелуй мне последний... И погибни!

Идамант

Прощай же!

Идоменей

Прощай же!

Идоменей и Идамант

Навечно!

Идамант

(про себя)
О Илия, прощай!

(к Идоменею)
Всё, в чём виновен, прости мне!

(Идоменей заносит меч; вбегает Илия, за ней Электра.)

Илия

(Удерживает Идоменея.)

Что ты делаешь, царь мой?

Идоменей

Смиренно приношу я эту дань Посейдону.

Идамант

Твёрдой будь, Илия...

Верховный жрец

(к Илии)
Не прекословь священнодействию!

Илия

Когда другая жизнь годится в жертву этой взамен, так вот я, пред тобою! Меня убей, меня!

Электра

(про себя)
Что за причуда!

Илия

(к Идоменею)
Идамант нужен людям, в нём видят греки свой оплот и надежду. Пусть небо жертвы ждёт, —
его желанья толкуете вы ложно: смысл иной вижу в нём. Не сына Греции — её недруга
должно предать закланью. Я дочь царя Приама, он был враг ваш исконный; народ мой
презирал вас и ненавидел. Я всех прочих скорее подойду вам! Меня убейте!

(Падает на колени перед Верховным жрецом. Мощные толчки сотрясают землю. Статуя Посейдона дрожит. Верховный жрец в изумлении застывает перед алтарём. Все стоят неподвижно, оцепенев от ужаса. Нездешний голос торжественно изъявляет небесную волю.)

Голос

Идоменей, от трона отрекись!
Царём быть Идаманту, а Илии — его супругой!
Идоменея прощаю, но больше он не царь.
Впредь Идамант царём на Крите станет, а Илия — его супругой!
Да осчастливит Крит их воцаренье!
Да пошлёт им радость наше веленье!

Идоменей

О милосердье!

Идамант

Илия!

Илия

О любимый, ты слышал?!

Арбак

О радость! Я ждал, я верил!

Электра

Проклятье! Я гибну! Нет мне надежды больше!
Ей присуждён он... Как примирюсь с позором?
О нет, лучше уж с Орестом в загробном мраке скитаться мне!
Да, милый брат мой, быть вместе нам отныне
под сводами Аида, в царстве эриний.
И ревность, и ярость мне грудь раздирают; и ревность, и ярость
мне грудь раздирают, мне грудь раздирают!
Меня пожирает их адский пожар, мне душу сжигает, сжигает
их адский пожар, их адский пожар!
В крови моей пламя отравы змеиной бушует, клокочет и гибель пророчит,
и гибель пророчит, и жгучих страданий торопит кончину, торопит страданий кончину,
смертельный удар, торопит последний, смертельный удар, торопит последний,
смертельный удар, смертельный удар, смертельный удар.
И ревность, и ярость мне грудь раздирают, мне душу сжигает,
сжигает их адский пожар, их адский пожар.
В крови моей пламя отравы змеиной бушует, клокочет и гибель пророчит,
бушует, клокочет и гибель пророчит, и жгучих страданий торопит кончину,
торопит страданий кончину, смертельный удар, торопит последний, смертельный удар,
торопит последний, смертельный удар, смертельный удар, смертельный удар,
торопит последний удар, смертельный удар.

(Уходит в ярости.)

Идоменей

Пробил час!
Пред тем, как трон покинуть, о люди, к вам обратиться хочу.
С миром вещаю.
Дано прощенье Криту, мой долг свершил я.
И снова мы под эгидой Посейдона и всех богов.
Ныне ещё одно условие неба выполнить рад я:
призвать вас к новой присяге новому властелину!
Вот он, преемник мой, мой сын ненаглядный, и ему всенародно,
при всех вручаю власть мою и корону, и все владенья, и Эллады судьбу.
Ему на верность присягайте, как мне присягали; страшной клятвой клянитесь
его веленья чтить, как чтили мои. Вот вам наказ мой.
И напоследок — просьба: к царице, супруге богоданной, уваженье храните всегда.
О сколь ты счастлив, край мой! Сколь взыскан ты судьбою!
Счастлив с тобою!

(Следует коронация Идаманта.)

Мир, снова мир и радость, и радость, снова дана мне младость,
дана мне младость, дана мне младость, вновь счастьем я согрет, вновь счастьем я согрет.
Снова покой и радость, снова дана мне младость, дана мне младость,
вновь счастьем я согрет, я вновь согрет.
Снова покой и радость, снова дана мне младость, снова дана мне младость,
я счастьем вновь, я вновь согрет.
Так, пробудясь весною, древо шумит листвою, древо шумит листвою,
славит тепло и свет, славит тепло и свет, славит тепло и свет, тепло и свет.
Мир, снова мир и радость, снова дана мне младость, счастьем я вновь согрет.
Мир, снова мир и радость, и радость, снова дана мне младость, дана мне младость,
дана мне младость, вновь счастьем я согрет, вновь счастьем я согрет,
снова покой и радость, снова дана мне младость, дана мне младость,
вновь счастьем я согрет, вновь счастьем я согрет, снова покой и радость,
вновь счастьем я согрет, я вновь согрет, вновь счастьем я согрет.

Хор

Бог любви, юный и вечный, бог любви, юный и вечный,
освяти союз сердечный, снизойди к нам с высей млечных,
да, с высей млечных, светлый брак благослови!